"Мы возвращались сегодня домой поздно, как обычно. В десять с минутами были на Библиотеке. В центре зала стояла толпа молодых людей, человек 30, решали, куда пойти. Мы их счастливо миновали и пошли себе дальше, на Боровицкую.



Мы обогнали их метров на 10, когда они решили наконец, куда ехать.



И вот эта толпа, человек 30 молодых парней, пошла по платформе Библиотеки, синхронно топая и хлопая и крича «Зиг хайль, зиг хайль, зиг хайль»… Потом пауза, опять топот и хлопки, и хоровые выкрики «Русские идут!»



Они шли за нами, метрах в 10, а мы шли впереди и чувствовали, что на наших спинах, возможно, уже нарисована мишень. Перед нами почти бежала девушка монголоидной внешности. В комнату, над которой горит синяя надпись «Милиция», на другом стороне перехода, уныло скребся, пряча лицо, смуглый темноволосый мужчина. Эта дверь всегда открыта. Всегда БЫЛА открыта.



Ни одного милиционера ни на платформе, ни в переходе, ни на Боровицкой не было.



Мы часто ездим в это время, обычно всегда, всегда, ни разу еще не было, чтобы на всем этом переходе не было ни одного милиционера. Они там есть всегда. Были.



А толпа эта шла за нами и скандировала «Зиг хайль! Русские идут!»



Кажется, нам-то бояться нечего, мы не смуглые и не темноволосые, но я такого ужаса не испытывала еще никогда.



Потому что – полное, абсолютное чувство беспомощности.

Потому что мы не знаем, что и в ком им не понравится.

Потому что мы никому не сможем помочь.

Потому что это фашизм.



И вот он – идет за нами, в 10 метрах, молодой, сильный, организованный, синхронно бьет по эскалатору ладонями и кричит «Зиг хайль!»



И девушка в будке внизу эскалатора с интересом наблюдает за ними.

И девушка монголоидной внешности почти бежит рядом с нами, пряча лицо, боясь поднять глаза…



И мы бежим через ступеньку вниз, на платформу, потому что нам страшно. Мы сворачиваем налево, хотя обычно идем направо. А они сворачивают направо и садятся в тот вагон, в котором обычно ездим мы.



Мы едем в соседних вагонах и я вижу их лица через стекло. И Женька просит, чтобы я не смотрела на них.



В нашем вагоне дамы читают книжки про любовь, припозднившиеся студенты листают учебники… В соседнем стоит эта толпа. Просто стоит. Они не дебоширят, не хулиганят, они общаются и смеются. Они, кажется, даже не поддатые, и от этого еще страшнее. И я не представляю, каково там сидеть...



Они не выходят на нашей станции, они едут дальше, мы выходим из метро и возвращаемся в нормальный мир. Мир, в котором завтра контрольная по старославу и пары у рабфака, сборники статей и гранты молодым ученым…



Мир, в котором фашизм победили 61 год назад…



А он ездит в соседнем вагоне.

Пока – в соседнем… "



Отсюда